Книга Объяснение социального поведения. Еще раз об основах социальных наук  - Юн Эльстер

Даже зная результирующий эффект, мы можем оказаться не в состоянии его объяснить. Предположим, мы получили возможность каким-то образом оценить и измерить нулевое результирующие воздействие эффекта вклада и эффекта контраста по отношению к приятному опыту в прошлом. Результат может быть двояким. Хотя обед в трехзвездочном французском ресторане в прошлом году может уменьшить мое удовольствие от последующих посещений более скромных французских заведений, это негативное впечатление заслоняется памятью о том, каким замечательным был обед. Однако наблюдаемый нулевой результирующий эффект совершенно не противоречит нулевым эффектам вклада и контраста, как и в случае, если оба эффекта окажутся одинаково сильными. Пока мы не знаем, с какой ситуацией имеем дело, мы не можем претендовать на объяснение результата. Чтобы оценить силу каждого эффекта, мы можем взглянуть на результат в ситуации, для которой известно, что другой эффект в ней действовать не может. Если на мое удовольствие от греческой кухни скорее всего никак не влияет обед в трехзвездочном французском ресторане, мы можем оценить силу эффекта вклада в чистом виде.

Связанная с этим неопределенность может возникнуть по отношению к первому типу механизмов, которые запускаются при обычно неизвестных условиях. Вернемся к случаю с родителем-алкоголиком. Если рассматривать общее число алкоголиков (или большой репрезентативный срез этой группы), то можно предположить, что их дети в среднем пьют не больше и не меньше, чем дети непьющих родителей. Если для простоты не учитывать влияние факторов наследственности, эти результаты могут толковаться двояко. С одной стороны, может быть так, что дети алкоголиков не являются ни конформистами, ни нонконформистами, то есть их поведение может определяться теми же причинами, что и поведение детей непьющих родителей. С другой стороны, возможно, половина детей алкоголиков – конформисты, а другая половина – нонконформисты, что дает результирующий эффект, равный нулю.

Сходным образом теории поведения избирателей выявили эффект «темной лошадки» (underdog mechanism) и эффект «стадности» (bandwagon mechanism). Те, кто подвержен воздействию первого механизма, склонны голосовать за кандидата, который отстает по результатам предвыборных опросов, тогда как подверженные воздействию второго голосуют за лидера гонки. Если два этих типа равномерно распределены, заметного результирующего эффекта может и не быть, так что опрос в этом случае позволит легко предсказать реальные результаты. Недостаток влияния опроса на исход голосования в свою очередь не смог бы показать, что индивиды не подвержены влиянию опросов. Слабое совокупное влияние телевизионного насилия на насилие в реальной жизни могло бы маскировать силу его воздействия на отдельные социальные группы. Во всех этих случаях нейтральная сумма отражала бы либо гомогенность общества, состоящего из индивидов, не подверженных влиянию вообще, либо в той же мере гетерогенное, сильно подверженное влиянию, но в противоположном направлении. Необходимость снять эту двусмысленность дает еще один аргумент в пользу методологического индивидуализма. Для объяснения поведения на уровне целого мы должны смотреть на поведение индивидуальных составляющих.

Молекулярные механизмы

Я рассматривал то, что может быть названо атомарными механизмами – элементарными психологическими реакциями, которые не могут быть редуцированы к другим механизмам на том же уровне. Может возникнуть вопрос: как далеко нас могут завести эти психологические механизмы при объяснении социальных явлений? Ответ: мы можем использовать атомарные механизмы как кирпичики в более сложных молекулярных механизмах. Попробуем снова начать с пословиц. Одна из них – «У страха глаза велики» – означает, с одной стороны, что страх часто превосходит опасность, с другой – он же ее преувеличивает. Пословица, таким образом, предполагает, что чрезмерный страх воспроизводит сам себя. Английская пословица гласит, что «В семье не без урода» (дословно: «В каждом стаде есть паршивая овца». – Примеч. пер.), французская – что «паршивая овца все стадо портит». Соединив их вместе, мы можем сделать вывод, что каждое стадо будет испорчено[38].

Рассмотрим для примера самоуправляемый коллегиальный орган – факультет университета или рабочий кооператив. Есть довольно четкий и распространенный сценарий, который по праву можно отнести к молекулярным механизмам. Во-первых, по теории вероятности, в любой группе из двадцати и более человек может оказаться один болтливый и своевольный человек, «в каждой бочке затычка» (spoiler), определяемый словарями как «тот, кто портит шансы для победы оппонента, сам не являясь потенциальным победителем». Во-вторых, присутствие такого человека в группе затрудняет самоуправление. Дискуссии продолжаются до бесконечности, принятые решения постоянно оспариваются, неформальная коллегиальность подменяется духом формализма, возникает враждебность и так далее. В конце концов группа приветствует переход к управлению небольшим исполнительным комитетом или даже отдельным индивидом.

РИС. II.1

Оставив в стороне пословицы, обратимся к другому молекулярному механизму. Многие столетия или тысячелетия элиты с недоверием относились к демократии как к форме правления, считая, что она допускает всевозможные виды опасного поведения или распущенности. Однако возможности для опасного поведения сами по себе его не вызывают, должен быть какой-то мотив. Могут ли демократические режимы каким-то образом сдерживать желания граждан делать то, что позволяет им демократия? В этом заключалась претензия Токвиля. Он думал, что для того чтобы удовлетворить потребность в авторитете, не удовлетворенную политикой, демократические граждане обратятся к религии, имеющей предрасположенность ограничивать и сдерживать их желания. Он утверждал, что критики демократии ошибаются, потому что сосредоточиваются только на возможностях, игнорируя желания. Хотя он излагал этот аргумент в форме универсального закона, ему можно дать более достоверное объяснение в категориях механизмов. С одной стороны, если работает эффект избытка, а не эффект компенсации, недостаток политического авторитета будет скорее ослаблять, а не усиливать религию; с другой – даже если работает эффект избытка, мы не можем ничего сказать о результирующем воздействии. Если набор возможностей сильно расширен, а желания сдерживаются слабо, результирующий эффект демократии может привести к увеличению, а не к уменьшению распространения данного поведения.

Две пары механизмов суммарно представлены на рис. II.1. Если влияние демократии на религию опосредуется эффектом компенсации, а не эффектом избытка, то демократические общества будут религиозными. Если негативное воздействие демократии на желания (опосредованное религией) достаточно сильно, чтобы свести на нет позитивное воздействие демократии на возможности, то демократические граждане будут вести себя сдержанно[39].